«Раскрутка» Южной Осетии и осетинские добровольцы в СВО

Первый зампредседателя комиссии по развитию информационного сообщества ОП РФ, эксперт Центра ПРИСП Александр Малькевич в интервью Sputnik – о поездке в Цхинвал и новых регионах России.

– Александр Александрович, рады вашему визиту как в Южную Осетию, так и тому, что пришли к нам в студию. Сразу хочется отметить, что вы приехали к нам из Северной Осетии, где открылась ваша фотовыставка под названием "Освобожденные территории. Война и мир глазами очевидца". Расскажите, пожалуйста, о чем эти снимки и где они были сделаны?

– Так получилось, что с июня 2022 года я, мягко говоря, значительную часть времени провожу в наших новых регионах. Тогда еще это были освобожденные от укрофашизма территории Херсонской, Запорожской областей, ЛНР, ДНР. Я работал и в Харьковской области, которую, надеюсь, мы приведем в чувство и очистим от нацистской заразы.

Я занимался и занимаюсь там медиапроектами, образовательными проектами. Но мы ведь все немножко в душе блогеры, и когда видим что-то, мимо чего не можем пройти спокойно, то достаем, как правило, телефон, и фотографируем.

У меня это так и происходило, а потом оказалось, что таких снимков очень много. Часть из них, пусть это нескромно прозвучит, неплохо сняты, пронзительно звучат, поэтому родилась идея показывать это людям. Тем более мы понимаем, что ряд снимков стали уже историческими, раритетными, у них есть реальная историческая ценность, потому что они были сделаны в Бериславском районе Херсонской области, - это правый берег Днепра. Сделаны в Херсоне, Изюме и Купянске, то есть в местах, где нас сейчас нет. Кроме того, ряд объектов мной изображенных - это сейчас либо руины, либо здания, которые потом исчезли в результате атак укрофашистов. То есть это фотофакты, свидетельства времени, поэтому важно их показывать людям.

Тем более многие жители России, особенно Урал, Сибирь, Дальний Восток, даже при всем желании не могут оказаться в зоне специальной военной операции, это логистически сложно. Поэтому мне хотелось рассказать им о том, как живут люди в наших новых регионах. Причем показать им мирную жизнь, какой она может быть в составе Российской Федерации, и те следы войны, эти кровавые раны, которые оставляют укрофашисты.

Самих снимков у меня более четырехсот, данная коллекция постоянно пополняется. Я сейчас месяц провел там, и минимум от 50 до 80 снимков еще добавится.

Поэтому в прошлом году мы начали показывать эту выставку в легком режиме, она произвела впечатление, и меня просили продолжать. И в этом году мы поставили это уже на более солидную основу. Например, выставка работает в Омске в парке "Россия – моя история", там порядка 350 снимков, и многие из них как раз в мультимедийном исполнении. Это производит очень сильное впечатление, когда на больших тач-панелях крутятся кадры, где под каждым снимком подпись, поясняющая, когда и где это сделано.

Часть своих работ я хотел представить во Владикавказе, потому что Северная Осетия очень много делает для Запорожской области. Мне было важно рассказать жителям республики о Запорожье и героизме бойцов добровольческих батальонов "Шторм. Осетия" и "Алания". Познакомить жителей республики с теми, для кого они работают, и немножко об их героях рассказать. Это скромные люди, и эта скромность начинается с самого верха, потому что глава республики Сергей Меняйло близкий мне человек, я давно с ним знаком, очень его уважаю.

Это реальная история, он сам в шутку ее вспоминает. В октябре прошлого года мы с ним случайно столкнулись в Мелитополе, практически из-за угла вышли и встретились, разговорились, пообщались. И он мне погодя просто говорит, что тут уже седьмой раз. То есть в октябре 2022 года он уже был седьмой раз в Запорожской области, и каждый раз это важнейшие миссии – помощь как мирным людям, так и забота о бойцах, причем не только о его ребятах.

Я спрашиваю, знает ли кто-то в России, в республике, что вы так впахиваете. Он сказал, что этого не надо. Но я взял на себя смелость и предал это огласке. Буквально две-три недели назад мы с ним снова встретились в расположении у бойцов, в одном из районов Запорожской области, сидели, пили чай, разговаривали. Но он не рассказывает о том, что делает, и мне хочется, чтобы на Северном Кавказе знали о том, какие есть, не поворачивается язык сказать чиновники, какие есть руководители, как они горят, болеют за людей. Это важно рассказывать. Рассказывать реально о том, что ты делаешь, необходимо, чтобы эти информационные пустоты не заполнял враг, который будет врать и клеветать. Нужно нашу правду не скрывать, не держать и по-журналистски увлекательно подавать.

– Ваши выставки прошли в других городах России, и что очень интересно также и в Турции. Расскажите, пожалуйста, как люди реагируют на то, что изображено на этих фотографиях?

– Выставка прошла в декабре прошлого года в Русском доме в Анкаре. В Турции это был очень сильный опыт. Именно поэтому я бы хотел в 2024 году продолжить за рубежом продвигать нашу правду. Тем более мои снимки лишены идеологической окраски, это фотографии, которые просто фиксируют то, что происходит здесь и сейчас. И подпись. Например, руины школы № 7 в Луганске. Причем это старейшая школа, она в прошлом году отметила 100 лет, или должна была отметить, потому что в 2014 году ее в два или три захода бомбили укрофашисты, в том числе сбрасывали бомбы с самолетов. Я всю школу обошел, все руины, эти фотографии у меня есть. Ну кто-нибудь может объяснить, зачем уничтожать школу, в которой погибли шесть человек, включая ребенка.

Но даже эта правда настолько колет глаз нашим врагам, что они впадают в истерику. В Турции директор Русского дома в Анкаре Александр Сотниченко – это очень мужественный человек, потому что за день до открытия выставки, а также и в день открытия он получал в соцсетях угрозы от укрофашистов в свой адрес, и такие, что "выставка будет взорвана вместе с Русским домом". Сотниченко получал звонки в том числе из достаточно серьезных кабинетов турецкой власти с просьбами отменить выставку, потому что они не могут обеспечить безопасность. Он сказал "нет", у нас есть охрана, мы вызываем дополнительные силы полиции и ничего не отменяем.

Был битком набитый зал. Причем, что очень трогательно, пришли две или три женщины, они сами из Донецка. Как я понял, одна вышла замуж за турка, живет там, другая в период 2014-2015 годов уехала и обосновалась в Турции. Они смотрели, плакали и говорили, что это все правда, "мы это подтверждаем". Было очень трогательно.

– Александр Александрович, вы один из тех, кто наблюдает за жизнью в новых регионах России. Расскажите, что сейчас происходит на освобожденных территориях и как там налаживается мирная жизнь?

– Да, там строят мирную жизнь. Скажу с юмором, что любой, кто сейчас пользуется сухопутным коридором в Крым, может это все увидеть воочию. Блестяще сделанная дорога от Ростова-на-Дону через Таганрог, Новоазовск, Мариуполь, и поехали дальше – Мелитополь, Геническ, выходим на Джанкой и попали в Крым.

Конечно, имеет смысл по дороге внимательно смотреть, отъезжать, чтобы увидеть бурное строительство, развитие всех социальных и прочих базовых услуг, к которым мы так привыкли в России. Появляются МФЦ, идет мощнейший ремонт школ. Я очень много времени провожу в Херсонской области, в Геническе есть две школы, и это просто сказка. Разговариваешь с директорами, и они обе рыдают, потому что в одной из них силами региона-шефа Адыгеи строится гигантский шикарный физкультурно-оздоровительный комплекс, идет полный ремонт, переоснащение всей школы.

Во второй школе появился нормальный спортзал, кухня, столовая для ребят, туалеты, то есть все человеческое, новое, стильное, там же лекторий обществознания, там же штаб Юнармии. Все это свежее, новое, яркое.

И они смотрят широко открытыми глазами, говорят: "Бог ты мой, у нас за все годы нашей этой "украинской незалежности" ничего не происходило, мы и мечтать не могли".

И, конечно, символ возрождения, знак того, как Россия может работать, – это Мариуполь. Как раз возвращаясь к снимкам, у меня есть фотографии июня и июля прошлого года лютых жутких руин. А теперь нет разрушенных домов, на их месте построены новые жилые кварталы.

Есть обратная история, когда в Херсоне я фотографировал памятник князю Потемкину, основателю Херсона. Теперь этого памятника нет, мы его вывезли, спасли. Эта площадь разгромлена укрофашистами. Я надеюсь вернуться в Херсон, сфотографировать это, а потом, спустя полгода, сфотографировать восстановленную площадь с Потемкиным. Такой вот целый сериал получается исторический.

– В этом году в новых регионах пройдет единый день голосования. Как идет подготовка к этому историческому событию?

– Это серьезный вызов, потому что три дня будет идти голосование, с 8 по 10 сентября, они выбирают все ветви власти, то есть от 300 с лишним депутатов Херсонской области до 600 с лишним в Луганской Народной Республике. Умножьте это в среднем на четыре, а там же не только депутаты, еще и кандидаты, работники избирательных комиссий, все просто бурлит. Избирают депутатов местных советов и, соответственно, депутатов региональных парламентов, которые потом направят своих сенаторов, изберут руководителей регионов. Идет формирование всей вертикали власти, чтобы регионы полностью вошли в российское правовое поле.

Там потрясающие люди. Я в Луганской Народной Республике провел несколько дней, пообщался с целым рядом депутатов, очень достойные люди, яркие, глубокие.

В ДНР, помимо Дениса Пушилина, Артем Жога - герой и отец погибшего героя "Вохи", человек очень глубокий. Я с ним разговаривал минут сорок, глубокий человек, интересный, с философским подходом к жизни.

Анна Железная – это главный акушер. С 2014 года в тех условиях, в которых живет Донецк, женщины рожают, даже при обстрелах. И за всех отвечает, хлопочет Анна Александровна, потрясающая совершенно женщина. Мы с ней общались в роддоме, были выстрелы и прилеты, а там ходят мамочки, которым завтра-послезавтра рожать, она всех их опекает, сдувает с них пылинки.

Столько там ребят, мужчин женщин, которые, я надеюсь, будут депутатами.

Юля Михайлова, моя подруга в Донецке. При обстреле укрофашистами она была в троллейбусе, там тогда накрыло остановку общественного транспорта, Юля потеряла правую руку и левую ногу. 23 года было девочке, а она не сломалась. Юля стала депутатом, помогает тем, кому трудно, хотя мы понимаем, как ей самой не просто.

В Запорожской области есть Настя Ковдря, ей 21 год. Она создала год назад газету в Черниговском районе. Черниговский район – это, собственно, район подшефный Северной Осетии, его бомбят, прилетают "хаймарсы" и не только. Но она там живет, работает, молодежь вокруг нее, они год газету издают. Настя выиграла праймериз, баллотируется в областное законодательное собрание.

В Херсонской области просто все потрясающие, начиная от близкого мне человека, ректора Херсонского государственного педуниверситета Татьяны Юрьевны Томилиной. В сентябре прошлого года подъезд ее дома в Херсоне взорвали, она чудом выжила, и через три недели еле живая, в прямом смысле слова, практически приползла на работу, чтобы вуз не развалился и чтобы организовать эвакуацию из Херсона. То есть она в бинтах, повязках, руководила работами, чтобы спасти вуз, спасти коллектив, спасти студентов. Конечно, она с колоссальным результатом выиграла праймериз и идет в депутаты.

Или моя воспитанница Юлия Сипко, программный директор телеканала "Таврия". Воспитанница я говорю с полу юмором, потому что она взрослая женщина, ей 47 лет. Тоже баллотируется. А она год назад пришла в журналистику, пришла на создающийся телеканал и смело там работала, выходила в кадр, ей угрожали, преследовали, но Юлия прошла этот путь до конца. Она одна из лиц "Таврии", ведет программу "Полевая почта", но при этом родом из Новой Каховки, и постоянно находится там, где опасно. Помогает бойцам, людям, которые находятся под обстрелами. Юлия сама попала под обстрел, когда мы эвакуировались из Херсона. Ее машину раздолбало сверху донизу осколками, а она, когда чуть все отошли от шока, женщин и детей посадила в эту машину, села за руль, колеса все пробиты, но практически на бодах восемь километров ехала в центр Херсона, чтобы в безопасное место всех перевезти.

Это простые, местные жители. И это ответ на вопрос, который мне часто задают, почему я там так долго, что я могу об этих людях рассказать. Вот это я могу рассказать.

– С прошлого года вы успели запустить несколько телекомпаний в Херсоне, Мелитополе, Мариуполе. Как они работают, о чем рассказывают жителям освобожденных территорий?

– Главное, что они работают. Я это делал, как научно-художественный руководитель. Задача была, чтобы это работало и тогда, когда я отойду от дел. Я сейчас просто Мариуполю помогаю, в Запорожье советы какие-то даю, помогаю со стажировками. В херсонской "Таврии" возглавляю наблюдательный совет, но там прекрасно коллектив работает в режиме 24/7, потому что очень много интересного происходит. Они рассказывают новости о происходящем, показывают жизнь без прикрас, ту, которая там происходит. Для меня это важно.

Херсон – это вообще уникальная история с "Таврией", потому что канал запустили в Херсоне, потом вместе с людьми и техникой эвакуировали, под обстрелами доставили, починили технику, запустили в Геническе. То есть это как бы возрождение из пепла.

– Александр Александрович, вы как-то отмечали, что лично знакомы с бойцами батальонов "Шторм. Осетия" и "Алания", где, кстати, много добровольцев из Южной Осетии. Как вам осетины в деле?

– Отважные воины и душевные люди. Я неоднократно был в расположении у ребят, мы с ними общались. Их очень уважают жители Запорожской области. Если ты на улицах того же Мелитополя гуляешь, и у тебя шеврон с осетинским флагом, тебе улыбаются, к тебе могут подойти и сказать спасибо. Это, мне кажется, самое главное свидетельство того, насколько вы нужны там, насколько люди вам благодарны.

Да, по-журналистски я могу посетовать немножко, что, может быть, было бы правильно, чтобы был отдельный батальон из добровольцев Южной Осетии. Я не большой специалист в военном деле, но, наверное, для жителей Южной Осетии это могло бы быть предметом какой-то особой гордости. Нужно ли это с точки зрения военной, не знаю, но допускаю, что такой добровольческий батальон, например, "Цхинвал", и истории о его деяниях и подвигах были бы в республике востребованы. Но это просто мои мысли вслух.

– С началом специальной военной операции преследование российских журналистов достигло, можно сказать, своего апогея. Как вы считаете, почему так происходит и чем Россия ответила на это и еще, может быть, ответит? Как противостоять этой западной борьбе с правдой?

– Вы знаете, это будет очень долгий, тяжелый разговор, потому что я с 2018 года последовательно говорю о том, что нас мочат, нас пытаются заглушить. Я предлагал достаточно жесткие решения, тогда мы были к этому не готовы. Сейчас у нас появились эти категории СМИ-иноагентов и физических лиц-иноагентов. Мы потихонечку наводим порядок в нашем информационном хозяйстве.

Это надо было делать давно, потому что никакой свободы слова на Западе нет, это миф, это фейк. Но нам многие годы этот ложный стереотип навязывали, рассказывали о том, что нигде ее нету, а у нас в России она должна быть и заключаться в том, чтобы враги нашей страны могли у нас тут гадить и разлагать наше общество. Конечно, такого быть не должно.

А затыкают нам рот, потому что мы говорим правду, мы говорим правду неудобную, и спорить с нами они не могут, у них нет аргументов. Поэтому нас проще забанить, что называется. Если вы начнете дебаты с каким-нибудь упоротым противником нашей страны в соцсетях и начнете задавать ему конкретные вопросы, ответов у него нет, поэтому он вас забанит. Спорить с вами он не может, он проиграет этот спор, поэтому нас просто к спору не допускают.

– Кстати, интересная позиция Киева, который запретил иностранным журналистам находиться на линии фронта. Как вы считаете, что они таким образом пытаются скрыть?

– Ситуация для ВСУ уже такова, что даже западных лояльных к ним журналистов они вынуждены отсекать, потому что нет ничего, что хоть в отдалении напоминало бы ту самую пресловутую перемогу. Поэтому там жесточайшая цензура.

Но какие-то отдельные элементы наведения порядка в медиапространстве у нас мы должны у своих противников перенимать. Это абсолютно точно, в том числе навести порядок с блогерами, которые пытаются хайповать, выкладывая видео и фото разных прилетов, тем самым подсказывают нашим врагам, как корректировать удары. Этого тоже нет нигде в мире, а у нас полный разгул, раздолье.

– Александр Александрович, хотелось бы немножко сменить тему разговора, вернуться к вашему визиту. Нам известно, что вы были в республике десять лет назад. Каковы впечатления от уже второго приезда, что бросилось в глаза в первую очередь?

– Конечно, очень сильные впечатления. Я надеюсь еще погулять, походить. Цхинвал благоустраивается, здесь есть целые островки очень яркой ухоженности. Город начинает цвести во всех смыслах слова, и это очень здорово. Это все видно невооруженным глазом и не может не радовать.

Я уже извел коллег своими идеями, закидываю предложениями о том, как можно было бы все улучшить с точки зрения раскрутки республики для туристов, подачи в медиапространстве. С удовольствием буду дальше такие советы давать. Их много, я понимаю, что это все не первоочередное.

Приведу пример, в центре города наискосок от правительственного комплекса стоит памятник Васо Абаеву. Кроме вас кто-то знает, что это Васо Абаев? К сожалению, там нет ни таблички, ни выбитой надписи на постаменте. Поэтому я хожу, смотрю внимательно, какие-то мелочи подмечаю. Из таких мелочей все складывается. Потому что и памятник интересный, и Абаев – личность великая.

Так из мелочей складывается PR-продвижение.

Вот я сфотографировал памятник, прочитал, кто такой Васо Абаев, потом почитал о нем, узнал, кому-то рассказал и все. Такие туристические маршруты, тропы должны быть, может быть, что-то и еще. И потихонечку рассказывать о республике в масштабах и на территории всей нашей страны, чтобы имя это – Южная Осетия – звучало.

Печать