Новый виток «дискуссии о никабах»

Политолог, эксперт Центра ПРИСП Николай Пономарев – о возможном отказе властей Владимирской области от запрета на ношение религиозной одежды в школах.

Активное и достаточно успешное лоббирование Адамом Делимхановым отмены запрета на ношение никабов и хиджабов в школах Владимирской области говорит о многом.

Это еще раз подтвердило, что Рамзана Кадырова ни в коем случае нельзя рассматривать именно как губернатора. Это фигура федерального масштаба, человек, способный за счет достаточно разнообразного набора инструментов влиять на политические и экономические процессы на других территориях. Событий последних месяцев (в частности, конфликт вокруг «Вайлдберриз») позволяют предположить, что у него есть уникальное для российской политической системы право принимать соответствующие решения автономно, без прямого согласования с федеральным центром.

Вновь было подчеркнуто, что глава Чечни взял на себя роль условного «защитника мусульман» в пределах Российской Федерации. При этом пока не совсем понятны границы, в пределах которых Кадыров воспринимает исламскую общину: ни для кого не секрет, что часть радикального крыла религиозных фундаменталистов (наряду с экстремистами из числа этнических националистов) провозглашают лидера Чечни «врагом мусульман». Однако совершенно ясно, что Рамзан Кадыров, так или иначе, воспринимает и позиционирует себя в качестве защитника большинства российских мусульман. И это потенциально чревато новыми конфликтами, поскольку существенную часть условной «российской уммы» составляют мигранты из стран Средней Азии и Закавказья. Отношение к которым со стороны львиной доли коренного населения определяет тенденция к росту неприязни и страха. За счет этого главу Чечни неизбежно начнут воспринимать как «защитника диаспор», что равно хорошей порции керосина, выплеснутой в костер «дружбы народов» в РФ. Безусловно, это никак не ослабит политически самого Рамзана Кадырова и представителей его ближнего окружения. Однако у «широких народных масс» наверняка возникнут вопросы к федеральному центру. Который в сложившейся ситуации оказался в положении охотника, угодившего в собственный капкан.

Москва долгие годы закрывала глаза на архаизацию и трайбализацию («племенизацию») отдельных национальных республик. Одновременно на общенациональном уровне провозглашалась приверженность традиционным формам религиозности и связанным с ними кодексам морально-этических норм. Особо показательна в данном случае криминализация оскорбления чувств верующих. Эту меру еще можно было бы понять в случае внедрения зеркальной нормы – наказания за оскорбление чувств атеистов. Но никаких попыток защиты не то что безбожников, но и просто светских людей от нападок мракобесов всех мастей государство не предпринимало.

В итоге в рамках «дискуссии о хиджабах» противники запрета на ношение религиозной одежды в общественных местах и госучреждениях могут в свою защиту вполне резонно сослаться на позицию государства в вопросе о традиционных ценностях. А манифестация своей религиозной принадлежности и соблюдение соответствующих предписаний является неотъемлемой частью повседневной жизни традиционного общества.

Сложившаяся ситуация во многом является результатом системной ошибки политического истеблишмента. На основе традиции можно «собрать» идентичность многонационального государства. Но этот рецепт работает в случае, если речь идет о конфессионально однородном государственном образовании, большинство подданных которого ведут примерно одинаковый образ жизни. И религиозная монолитность при этом должна быть максимальной. (Мало кто знает, например, что шииты в суннитской Османской империи зачастую подвергались большим гонениям, чем христиане).

В случае отсутствия этих факторов попытки государства «поднять на щит» традиции в многоконфессиональной стране приводят не к консолидации общества, а к его расколу. В первую очередь по причине того, что носители одной традиции (если она существует в живой, а не лубочной форме) всегда предельно настороженно относятся к «чужакам» - представителям иной религии, народа и жизненного уклада.

В условиях современности единственный действенный сценарий построения общежития разных народов и религий в пределах одного государства предполагает построение светской гражданской нации, основанной на модернистских ценностях прогресса. Религия в рамках этой системы является вопросом личного выбора и стремительно утрачивает свои организованные формы, что предполагает минимизацию ритуалов и контроля над повседневной жизнью верующего.

Однако российские элиты давно уже отказались от этой модели. Результатами этого в ближайшие годы и десятилетия, скорее всего, станут рост радикального национализма (как этнического, так и великодержавного) и религиозного экстремизма, геттоизация и рост преступности, возможно – усиление сепаратистских движений.

Ключевое значение в данном отношении имеет такой фактор, как дальнейшая политика государства в части делегирования своей монополии на легальное (или хотя бы ненаказуемое) применение насилия. Судя по тому, что даже «бунт Пригожина» не привел к подвижкам в данном отношении, федеральный центр сохранит, а возможно и расширит преференции отдельных глав регионов и лидеров групп интересов бизнеса в данном отношении. Вполне возможно, что власти попробуют передать часть прав на легальное насилие лидерам этнических диаспор с тем, чтобы они навели порядок среди «своих людей». (И, скорее всего, в данном случае лекарство от болезни принесет больше проблем, чем пользы). И в случае реализации этого сценария нынешние проблемы покажутся россиянам пустяковыми. Печать