Матвиенко - о возможных переговорах по Украине

На этой неделе исполнится 33 года со дня подписания Беловежских соглашений, в которых тогдашние руководители России, Украины и Белоруссии фактически вынесли приговор большой общей стране — Советскому Союзу.

Можно ли считать сегодняшние драматические события логическим следствием распада СССР, оформленного в Беловежской пуще 8 декабря 1991 года? Почему именно из Украины Запад попытался сделать «анти-Россию»? Даёт ли грядущее президентство Дональда Трампа шанс на мирное урегулирование конфликта и готовы ли в Москве к переговорам с новой администрацией США? Об этом в эксклюзивном интервью «Аргументам и фактам» рассказала председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко.

То, что произошло в декабре 1991 года в резиденции «Вискули» в Беловежской пуще, и то, что сейчас происходит на Украине, — проявления одного и того же процесса, одной и той же политики. Которые имеют своей основой органическое многовековое стремление западной элиты нанести стратегическое поражение нам как цивилизации.

— Валентина Ивановна, вооружённый конфликт на Украине многие считают отдалённым следствием того, что Советский Союз прекратил своё существование. А на ваш взгляд, есть ли связь между событиями 33-летней давности и нынешними?

— Безусловно, связь есть, и связь прямая. То, что произошло в декабре 1991 года в резиденции «Вискули» в Беловежской пуще, и то, что сейчас происходит на Украине, — проявления одного и того же процесса, одной и той же политики. Которые имеют своей основой органическое многовековое стремление западной элиты нанести стратегическое поражение нам как цивилизации. Неважно, как мы называемся — Российская империя, Советский Союз или Российская Федерация. Они хотят, чтобы, в идеале, нас вообще не было. С этой мыслью живут. И стараются использовать любые шансы.

Тогда, в 1991 году, давайте скажем прямо, в силу субъективных причин и определённого, совсем не неизбежного стечения обстоятельств, мы им такой шанс предоставили.

Я думаю, через некоторое время станут общественным достоянием и все существенные детали тех событий, и имена конкретных людей, сыгравших свою, считаю, позорную роль. Я очень надеюсь, что это произойдёт. Это будет важным шагом и для укрепления нашего общества, и для «оздоровления» нашей идентичности, и для восстановления исторической правды.

Могу ещё раз подчеркнуть: тогда это вовсе не было неизбежностью. И знаю точно, что для большинства лидеров союзных республик стало неожиданностью. Неожиданностью со знаком минус. Все помнят, что совсем незадолго до этого появился обновлённый Союзный договор. Он был реально поддержан. И когда пошла уже внутренняя информация о том, что происходит в Беловежской пуще, некоторые лидеры среднеазиатских республик попытались как-то включиться в процесс, чтобы не допустить такого волюнтаристского и исторически ошибочного решения, но были, скажем так, предусмотрительно отсечены. И, кстати, эта деталь даёт экспертам основания называть случившееся в декабре 1991 года заговором.

Вот если бы в конце девяностых Президентом Беларуси оказался не Александр Григорьевич Лукашенко, и если бы они вместе с Владимиром Владимировичем на протяжении многих лет не наполняли реальным союзническим содержанием наш договор, допускаю, что Западу удалось бы не только из Украины сделать «анти-Россию».

— Вы сказали, что на события на Украине нужно смотреть в контексте 1991 года... Но почему выбор пал именно на Украину? Почему именно из неё стали делать «анти-Россию»?

— Не совсем правильно думать, что после 1991 года выбор пал именно на Украину. Запад, получив такой исторический шанс, развернул свою деятельность, на самом деле, по всему периметру. И последовали кровавые события и в Средней Азии, и на Кавказе, и в Приднестровье. Они подожгли сразу и везде. Конечно, запустили работу и на Украине.

Постепенно, по мере того, как мы справлялись с вызовами, устанавливали мир в регионах, выстраивали нормальные отношения с соседями, усиливали интеграционные процессы на пространстве СНГ, Запад начал фокусировать свои усилия и подрывную работу на наших западных границах. А здесь именно у Украины самая протяжённая граница с нами и самая большая численность населения. Плюс где-то ещё оставалась почва для националистических настроений, активно сдобренная, считаю, недальновидно проведённой в своё время так называемой политикой коренизации. Были перегибы. Вот вам и ответ, почему именно Украина.

Кстати, системную работу враждебные спецслужбы развернули одновременно и на территории Беларуси. Но здесь я хочу отдельно подчеркнуть роль личности в истории: руководство страны, обладая политическим чутьём и стратегическим видением, очень вовремя предприняло шаги в сторону интеграции. И подписание 25 лет назад Договора о создании Союзного государства, считаю, во многом предопределило долгосрочный мир в Беларуси и, в конечном счёте, провал подрывных действий Запада и его спецслужб, что наглядно показали события 2020 года. В критический момент, на который сделали ставку европейские и американские провокаторы, белорусский народ понял всё правильно и поддержал свой суверенитет и свой выбор.

Вот если бы в конце девяностых президентом Беларуси оказался не Александр Григорьевич Лукашенко и если бы они вместе с Владимиром Владимировичем на протяжении многих лет не наполняли реальным союзническим содержанием наш договор, допускаю, что Западу удалось бы не только из Украины сделать «анти-Россию». Вы понимаете, что я имею в виду.

Военнослужащие Центрального военного округа ведут боевую работу на специальном бронепоезде «Енисей» на Краснолиманском направлении СВО.

— Как вам сейчас видится ситуация вокруг потенциальных переговоров по Украине? Громкие заявления Трампа и представителей его команды, сделанные в предвыборный период, о том, что «конфликт можно разрешить за один день», уже утихли; подобные обещания больше не звучат. Верите ли вы в то, что переговоры возможны?

— Громкие заявления, действительно, утихли. Но это не означает, что команда Трампа устранилась от украинского вопроса. Это не так. Трамп эту тему не оставляет. Подтверждение тому — недавнее обнародование персоны спецпосланника по Украине, бывшего помощника по национальной безопасности Кита Келлога.

Кроме того, когда я недавно сказала, что сигнал, посланный нашим испытанием «Орешника» и последующим обращением нашего Президента, принят всеми адресатами на Западе, я имела в виду и команду Трампа, а не только «уходящую натуру» — демократов.

Мы точно знаем, что сигнал уже расшифрован конкретными людьми, которыми будет определяться и политика по Украине, и политика в сфере безопасности, и международная политика Вашингтона после 20 января 2025 года.

Верю ли я, что переговоры возможны?.. Выражу исключительно личное мнение. Считаю, вероятность того, что будет реальная попытка начать такие переговоры и встречи в 2025 году, значительно выше, чем вероятность того, что таких попыток сделано не будет. Это, повторяю, мой личный прогноз. Что будет дальше — посмотрим.

— А нынешние действия Запада, США по эскалации ситуации как-то могут сказаться на потенциальных переговорах?

— Конечно, серьёзная эскалация, предпринятая уходящей администрацией, с большой вероятностью скажется на потенциальных переговорах. Именно для этого в таком форсированном, спешном режиме она сейчас и проводится.

Они очень рассчитывают, что в результате их провокационных действий либо ситуация полностью выйдет из-под контроля, и переговоры станут невозможными — но я в это не верю, думаю, до этого не дойдёт, — либо начинать переговоры сторонам придётся даже не с нуля, а с отрицательных значений. Это более рабочая версия. Задача — осложнить, затянуть...

А там, дальше, может, надеются дотянуть до промежуточных выборов в Америке. Может, ещё попробуют какие-то сценарии... В общем, если команде Трампа удастся в ближайшее время войти в переговоры, это ещё не будет ничего значить. Потому что глубинное государство после этого направит все свои усилия на то, чтобы помешать достижению результата на этом треке. Так что лидерам потенциального переговорного процесса с той стороны придётся проявить определённые сильные качества. Насколько они будут к этому готовы — не знаю.

Я уже говорила — мы не склонны формировать завышенные ожидания на пустом месте. Пока нет предметных, конкретных оснований.

Нам, особенно в текущей ситуации, не нужно оглядываться на Вашингтон и останавливаться в ожидании какого-либо развития событий там. Нужно продолжать самим работать над достижением своих целей. И мы так и действуем.

— На ваш взгляд, что эта внутренняя американская игра означает для нас?

— Для нас она означает, что в таком неустойчивом, ненадёжном внутриамериканском контексте, каким он видится в ближайшей перспективе, мы не должны и не будем делать предметом переговоров какие-то однодневные полумеры, соглашения непонятного статуса, обсуждать что-то типа кратковременной «заморозки» и так далее... Вопросы долгосрочной безопасности в регионе и в мире таким образом решены быть точно не могут. Наш Президент чётко сформулировал все условия. И только на их основе могут быть настоящие переговоры. Это во-первых.

А во-вторых, нам, особенно в текущей ситуации, не нужно оглядываться на Вашингтон и останавливаться в ожидании какого-либо развития событий там. Нужно продолжать самим работать над достижением своих целей. И мы так и действуем. Системно и результативно преодолеваем тысячи незаконных санкций. И, главное, при этом продолжаем развиваться, в том числе в сторону технологического лидерства. Продвигаемся в зоне СВО на всех направлениях. Усиливаем свою безопасность. И демонстрация наших новых возможностей, таких, как гиперзвуковые баллистические ракеты «Орешник», тому подтверждение.

И, как сказал Президент России, выступая недавно на саммите ОДКБ в Астане, никакое дальнобойное оружие Запада не изменит ситуацию на поле боя. Потому что, по словам нашего Верховного Главнокомандующего, наше вооружение значительно превосходит те ракеты, которые поставляются режиму Зеленского.

Моё твёрдое убеждение: если есть возможность разговаривать, надо разговаривать.

— Формально вашим визави в США скоро станет Джеймс Дэвид Вэнс. В ходе предвыборной кампании он тоже отчётливо высказывался по украинскому сюжету. Готовы ли вы при определённом стечении обстоятельств к контакту с ним, к возобновлению взаимодействия по парламентской линии? Если он позвонит, трубку возьмете?

— С его высказываниями по Украине, когда он был утверждён кандидатом в вице-президенты, я, конечно, знакома. Многое из того, что он тогда говорил, считаю здравым и правильным. Будет ли он придерживаться своих слов после завершения выборной кампании? Не знаю. Хочется надеяться, что он ответственный политик.

В любом случае на ваш вопрос отвечу так — моё твёрдое убеждение: если есть возможность разговаривать, надо разговаривать. Поэтому — да, возьму трубку. И врасплох его звонок меня не застанет.

Хотя, открою небольшой секрет, телефонные разговоры между руководством разных государств вот так просто: один нажал кнопку, другой снял трубку — не происходят. Всегда, даже когда возникает достаточно оперативная необходимость, такие звонки готовятся, в том числе технически. В цепочку включаются переводчики, ведётся стенограмма... Я уже не говорю о субстантивной подготовке.

Теперь что касается взаимодействия по парламентской линии. Хочу сразу сказать: несмотря на то, что в США формально главой верхней палаты является вице-президент, в реальности как парламентская фигура, лидер продвижения парламентской повестки, сторона межпарламентских контактов он не позиционируется и не воспринимается. Так сложилось. И практики проведения каких-то межпарламентских переговоров между Россией и США с участием вице-президента как лидера Сената нет.

Поэтому я считаю маловероятным возобновление межпарламентских контактов между Россией и США с участием Вэнса. И вообще, сейчас условий для возобновления каких-то полноценных переговоров между Сенатом США и Советом Федерации нет. Хотя при определённых обстоятельствах они могли бы быть полезны. Но для начала США должны отказаться от практики введения незаконных санкций против парламентариев. Причём не только российских. Пусть новый президент отменит санкции против парламентариев. Такой шаг со стороны команды Трампа после 20 января, убеждена, мог бы стать хорошим маркером того, что они действительно имеют какие-то серьёзные конструктивные намерения. Печать