Клюзов: Министерство региональной политики — плеймейкер, направляющий движок

Как курировать внутриполитический блок Новосибирской области при минимуме ресурсов и размытых полномочиях? Что волнует партии, депутатов и кандидатов на старте масштабного электорального цикла 2025 года? Почему политических администраторов беспокоит падение рейтингов «оппозиции»? О миграционных проблемах, продвижении патриотического воспитания и о времени, когда народу можно высказаться «власти в лицо» — в интервью «Континенту Сибирь» рассуждает заместитель председателя правительства Новосибирской области – министр региональной политики АНДРЕЙ КЛЮЗОВ.

На хорошем счету у Москвы

— Как за два года, в течение которых вы в ранге заместителя председателя правительства Новосибирской области возглавляете минрегионполитики, изменилась команда министерства, подходы к работе структуры?

— Я не раз начинал различные проекты практически с нуля, но каждый раз завозить собственную команду — слишком долго и дорого. Предпочитаю менять не людей, а подходы, форматы в работе. Если кто-то не выдерживает темп, как правило, уходит сам. За два года, что я в министерстве региональной политики, фатальных кадровых событий не произошло. Мой бывший заместитель Роман Бурдин стал мэром Бердска, к нам присоединился бывший проректор по информатизации и административно-хозяйственной деятельности Новосибирского государственного университета архитектуры, дизайна и искусств Дмитрий Петров.

Что касается особого почерка, который проявился с моим приходом в минрегион, я делаю ставку на межведомственные подходы, на взаимодействие с другими органами власти. По сути наше ведомство — самый нищий ГРБС (распорядитель бюджетных средств — «Континент Сибирь»): минимум ресурсов, размытые полномочия и множество задач, которые относятся к компетенции разных структур. Один из примеров: сейчас идет процесс преобразования районов области в муниципальные округа, министерство региональной политики — плеймейкер, направляющий движок. То есть, по большому счету мы исполняем организационную функцию в деятельности, которую ведут разные министерства. Также, мы выступаем организаторами в теме формирования системы патриотического воспитания, но при этом речь об общей целевой миссии для разных правительственных структур. Выборы — тоже крупный коллективный проект, на который для достижения общей цели направляют усилия различные организации и подведомственные учреждения.

Для многих сотрудников министерства региональной политики такой акцент на межведомственном подходе был в новинку. При предыдущем руководстве коллектив больше привык к прикладным задачам: каждый жил в своем мире, занимался проведением конкурсов глав территорий, локальными выборами и так далее. С моим приходом мы стали ставить вопросы шире, привлекать различные структуры к работе.

— Во всех субъектах РФ министры региональной политики наделены разными статусами, разным набором полномочий. В ведении некоторых «политических» заместителей губернаторов есть несколько структурных подразделений в исполнительных органах власти, возможно, это сказывается на эффективности блока политики. Существует ли общефедеральный стандарт, унифицированный подход к теме курирования этого направления на территориях?

— Не существует единого стандарта по стране, есть только общие рекомендации от федерации, некая идеальная модель, которую Москва к исполнению предлагает, но не обязует ее внедрять. Особенно в том случае, если в регионе все и так функционирует беспроблемно и без напряжения. В Новосибирской области сложился определенный формат, который предполагает, что минрегион работает в сотрудничестве с различными ведомствами, в режиме согласовательных процедур — тот самый межведомственный подход. Губернатор считает существующую структуру эффективной, мы работаем в заданных рамках.

— В каком регионе у кураторов политического блока работа настроена иначе?

— В Красноярском крае, например, другой подход. Там внутренней политикой ведает первый заместитель губернатора, который фактически обладает вторым функционалом после главы региона, концентрирует в своих руках разные управленческие инструменты.

— Это зависит от позиции губернатора? От того считает ли глава политическое направление приоритетным, проблемным, требующим особого внимания и концентрации полномочий в руках заместителя, который занимается этим блоком? Может быть, в Новосибирской области или вообще в стране политические вопросы перестали быть предметом озабоченности высших должностных лиц и федеральных кураторов?

— Проект в Новосибирской области работает эффективно, мы на хорошем счету у федерального центра. Нам удается поддерживать политически стабильную ситуацию в регионе в режиме межведомственного взаимодействия и в рамках того набора полномочий, который есть у меня, как заместителя председателя правительства области и руководителя министерства. Если механизм отлажен, настроен и беспроблемно действует, что еще нужно?

О социальном рубле

— Выше вы упомянули о некоторых кадровых переменах, которые произошли с вашим приходом в министерстве региональной политики Новосибирской области. Летом вашим заместителем стал Игорь Атякшев, который в горсовете Новосибирска возглавлял комиссию по местному самоуправлению, раньше был помощником депутата Госдумы, работал в команде регионального парламентария. Чем Игорь Атякшев занимается в минрегионполитики? Его опыт востребован к выборам 2025 года?

— Безусловно, в преддверии избирательной кампании Игорь нужен как эксперт, который ориентируется в городской специфике, разбирается в инфраструктуре, хорошо знает, как устроен депутатский корпус. Кроме того, он будет вести ответственную тему, связанную с социокультурной адаптацией мигрантов. Для нашего ведомства это одна из приоритетных задач. Проблема находится на стыке полномочий областного правительства, областного центра и силовых органов, которые это направление курируют. Игорь Атякшев выстраивает работу так, чтобы регион со своей стороны сделал по максиму то, что может. Для граждан не важно, кто и за что отвечает, если что-то плохое случается. Логика проста: вы — власть, вот и решайте проблему. Мы не можем оставлять без внимания входящий миграционный трафик, конечно, в основе своей ситуация находится в ведении ФСБ, МВД, пограничного контроля и так далее. Но некоторые вопросы, связанные с пребыванием мигрантов, отношения к ним, формирования анклавов, напрямую касаются региональной и муниципальной власти. Игорь Атякшев держит руку на пульсе, погружен, привлекает к совместной работе силовиков, областное министерство труда и социального развития, которое выдает патенты иностранным гражданам. Его задача как заместителя министра стремится, чтобы ситуация в регионе была управляемой.

— Министерство региональной политики выходит с какие-то новыми идеями и предложениями по миграционной тематике?

— Мы поддерживаем идею единого миграционного центра. Паспортно-визовая служба и главное управление МВД стремятся сконцентрировать миграционный поток в одном месте. Он не должен растворяться, как только люди получили отметку в миграционной карте.

Также мы стараемся взаимодействовать с теми, кто привлекает мигрантов. Пока история выглядит так: находим работодателя, он говорит (далеко не всегда), сколько у него иностранных граждан, мы читаем им лекции по культуре России, истории Новосибирска и так далее, а наши слушатели подписывают бумагу, что они нас услышали. К сожалению, в данном случае мы можем полагаться только на желание работодателей сотрудничать, нет речи об обязательствах с их стороны. То есть, работаем в режиме кого догнали, того и окультурили. А не догнали, не факт, что узнаем, сколько приглашенных граждан работает и найти их не сможем — мы же не следственные органы, оперативно-розыскная деятельность не в нашей компетенции. Мы — обычная институция регионального уровня с достаточно узким набором полномочий.

Кроме того, мы не можем игнорировать требования времени и берем на вооружение электронные форматы. Например, работаем над чат-ботом для мигрантов, к которому в идеале они бы подключались прямо на границе. Это момент социокультурной адаптации — чтобы, взяв телефон, иностранный гражданин получил ответы на разные вопросы о пребывании в регионе, в стране, по документам и так далее. Это, кстати, идея Игоря Атякшева.

— Министерство региональной политики концентрируется и на теме военно-патриотического воспитания. Насколько интенсивно вы работаете над этим блоком? Как поддерживаете клубы, организуете новые площадки?

— В прошлом году мы начали уделять более пристальное внимание этому вопросу. В качестве основной задачи патриотического воспитания видится беспроблемный призыв в армию или набор в ВУЗы по военной специальности. С точки зрения мирного времени, главная функция патриотического воспитания — формирование позитивного отношения к своей стране, к своему региону, городу. Речь не только о знании истории, но и о прикладных навыках, которые могут помочь человеку выжить экстремальных условиях. В Новосибирской области сейчас более активно внедряются курсы тактической медицины, обучения элементам управления беспилотными летательными аппаратами. Надеюсь, скоро в Новосибирске откроется городской центр БПЛА для школьников.

Пока на уровне федерации не появилась концепция по начальной военной подготовке. При этом со стороны выпускников школ есть запрос на формирование базовых навыков, востребованных на службе в армии. Его на сегодняшний день реализуют различные военно-патриотические клубы. Но не в массовом порядке — инициатива исходит от отдельных энтузиастов. При министерстве образования есть несколько структур, претендующих на системную работу. Например, Центр допризывной подготовки, но на мой личный взгляд, у него есть недостатки. Также министерство образования курирует движение «Юнармия». Хорошая история, напоминает пионерию. Но для пионера главным было не только надеть галстук, а реализовать свой потенциал, получить умения через систему кружков при школах. Сегодня реальные навыки предлагает только система военно-патриотических клубов. То есть, небольшое количество энтузиастов, которые учат детей собрать-разобрать автомат, управлять БПЛА, дают основы медицины, водят ребят в походы и так далее.

В 2022 году я даже не сразу смог добиться ответа на простой вопрос: сколько в регионе вообще военно-патриотических клубов. Сначала мы собрали около тридцати самых активных руководителей таких центров, чтобы узнать, в чем они нуждаются, какие у них проблемы. Конечно, главный предмет озабоченности — низкие зарплаты и скудная материальная база.

Мы сделали первый шаг, чтобы их поддержать, запустили конкурс «Со мной регион успешнее». Так, в прошлом году мы распределили 30 млн рублей на двести военно-патриотических клубов — по 150-200 тысяч рублей. Некоторые центры выступали группами, чтобы претендовать на более серьезные суммы.

Всего в области оказалось около 600 структур, которые специализируются на военно-патриотической тематике. Мы с ним познакомились, поняли, кто и что из себя представляет, чем занимаются. В декабре прошлого года провели большой форум без рубля бюджетных денег. Шесть тысяч ребятишек со всех районов области и из Новосибирска были рады, что на них обратили внимание, они показали, что умеют. Для нас очевидно — жизнь в этом направлении кипит. На мой взгляд, именно система военно-патриотических клубов дает конкретные важные прикладные навыки.

— Вы провели форум, посчитали клубы и что дальше? О результатах рано говорить?

— Можно говорить. Во-первых, они получили ресурсы для более эффективной работы. Во-вторых, в июле 2024-го года губернатор утвердил концепцию «Сибирь — территория мужества». Новосибирская область в этом смысле выделяется на фоне страны. У нас есть прикладной документ — распоряжение правительства, которое позволяет объединить усилия и бюджеты основным структурам, которые работают над общей задачей патриотического воспитания: министерству региональной политики, министерству образования, министерству труда и социального развития, министерству спорта, департаменту молодежной политики.

Например, минтруд организует смены для школьников — спортивные, лечебные и тому подобное. Мы договорились, что со следующего года в летних лагерях появится и чисто патриотический профиль. В этом году в Новосибирском районе на базе школы при полигоне в Шилово уже двести человек прошли курсы молодого бойца. Сузунский район получил ресурсы на укомплектование центра патриотического воспитания. Крайне активно проявляют себя военно-патриотический клуб и система детских лагерей в Купинском районе, эффективно работает Бердский центр военно-спортивных игр «Аванпост»… Примеров много.

Я уже сказал, что в прошлом году на патриотическую тематику мы направили около 30 млн рублей. Много это для бюджета или мало? Вообще-то в 30 млн больше, чем раньше — потому что прежде было ноль. Но дело не только в финансовых затратах, это скорее «социальный рубль». Можно сказать, что сущие копейки по сравнению с миллиардными вложениями на дороги. При этом иногда качество ремонта проезжей части сопровождается негативными общественными оценками — то есть, не всегда окупается в социальном плане. По фокус-группам я вижу: развитие военно-патриотических клубов вызывает положительный отклик у населения, что в итоге сказывается на рейтингах власти — это немаловажно для меня, как куратора политического блока.

— Минрегион плотно работает с НКО, летом в Новосибирске открыли Дом общественных организаций. Насколько это важная история с точки зрения взаимодействия власти, бизнеса, общественных организаций?

— Считаю, что и создание в Новосибирске Дома общественных организаций — это в некотором смысле инвестиционный проект и в социальном, и в финансовом плане. В прошлом году представители некоммерческого социально-ориентированного сектора вышли на нас с просьбой о площадке. Сначала мы думали, как это может выглядеть — по комнате на каждый НКО? В итоге пришли к выводу, что нужна структура, где организации получат помощь при поиске, оформлении грантов, составлении отчетности — не только от государства. Дом общественных организаций может стать местом, где общественники найдут неравнодушного спонсора, готового предоставить ресурсы для воплощения социально-значимого проекта. За последние пять лет официально грантополучатели «притащили» в регион на реализацию своих задумок больше миллиарда рублей — это деньги из федеральных фондов, не только государственных, но и коммерческих. Моя цель, чтобы миллиард на социальные цели область могла привлекать не за пять лет, а за два года.

Партнеры — на нисходящем тренде

— Через год Новосибирскую область ждут выборы в Заксобрание, в горсовет. Уже проходят штабы? Насколько минрегион уже погружен в эту работу?

— Законодательная, представительная, исполнительная власть настроена на реализацию двух основных принципов в ходе избирательной кампании. Первое: максимальное сохранение заданного курса на преемственность, на развитие. Второе: мы стремимся, чтобы выборы отражали запрос на перемены. То есть, это период, когда народ может сказать власти в лицо: где есть проблемы, что недоработано, что нужно усилить и исправить. Чтобы обеспечить решение двух этих задач, нужно работать организованно. Поэтому мы проводим сверку часов со структурами, которые находятся в коммуникации с жителями, с избирателями. Наверное, это можно назвать штабами, они проходят в режиме совещаний, где мы расставляем приоритеты, договариваемся о совместных действиях.

— Вы сказали о заинтересованности в «сохранении преемственности». Речь о сохранении большинства за «Единой Россией»?

— ЕР — это доминирующая партия, через эту политическую силу мы цементируем вектор движения страны. Конечно, приоритетная задача состоит в том, чтобы «Единая Россия» занимала лидирующие позиции. При этом очевидно, что все остальные партии, хоть и являются оппозицией, но это скорее «оппозиция мнений». У наших коллег от КПРФ, «Новых людей», «Справедливой России», ЛДПР есть свой образ будущего развития страны и региона. Он отличается от видения ЕР, но все эти структуры — за Россию и ее благополучие, значит это — стратегические партнеры. В отличие от тех, кого мы сейчас называем иностранными агентами, от тех, кто приветствует развал, стагнацию нашего государства.

Но к сожалению, наши партнеры — на нисходящем тренде. Рейтинг ЕР — примерно 45 %, тогда как у ЛДПР и КПРФ — всего по десять, еще по пять — у СР и НЛ. Остальные организации — вовсе на грани погрешности. То есть, тридцать процентов избирателей условно-взятого региона не видят в существующей партийной палитре представителей своих интересов. И это проблема. Так что мы думаем не только о рейтингах ЕР. Заинтересованы, чтобы и ЛДПР, и коммунисты, и справедливороссы тоже не проседали: у них есть свой электорат и (пусть небольшой, но есть) потенциал роста.

— Партии продолжают друг с другом спорить, кто из них «вторая сила». Вот «Новые люди», например, могут побороться за этот статус с КПРФ в нашем регионе?

— Что такое «вторая сила»? Семь процентов, когда у главной, у ЕР, — сорок? Это же несерьезно. Громогласные заявления, которые не подкреплены какой-то содержательной большой работой и уж тем более адекватной информацией, подтверждающей, что они действительно вторые. Гордиться пятью процентами рейтинга при том, что тридцать процентов электората говорят, что им не нравится вообще никто? Было бы лучше, если кто-то из тридцати процентов неопределившихся разглядели потенциал в тех оппозиционных партиях, которые выражают интересы России. Слежу за ЛДПР, надеюсь, что новый руководитель регионального отделения что-то сможет изменить. Если Анна Терешкова возглавит структуру, возможно, это придаст ей импульс.

— Необычное амплуа для Анны Терешковой, которая раньше ассоциировалась с либеральным лагерем.

— Но вы же помните, как расшифровывается ЛДПР? Либерально-демократическая партия.

Справка. В мае 2014 года после победы коммуниста Анатолия Локтя на прямых выборах мэра Новосибирска Анна Терешкова возглавила в городской администрации департамент культуры, спорта и молодежной политики. В 2019 году получила статус заместителя мэра. Объявила об отставке в мае 2024 года, после назначения единоросса Максима Кудрявцева новым руководителем Новосибирска.
С 2010 по 2014 год Анна Терешкова была начальником отдела, затем директором Сибирского филиала федерального государственного бюджетного учреждения культуры «Государственный центр современного искусства».
С 2001 по 2010 год руководила арт-галереей «Старый город».
Анна Терешкова возглавляла новосибирское отделение «Правого дела» два месяца в 2011 году, оставила эту позицию после смещения бизнесмена Михаила Прохорова с поста лидера партии. В 2012 году возглавила штаб кандидата в президенты Михаила Прохорова в Новосибирске и региональное отделение основанной им партии «Гражданская платформа». В 2015 году покинула эту политическую структуру после ухода Прохорова.

— Расшифровывается, может быть, и так. Главное, что зашифровано.

— Нам интересен рост рейтинга любой системной партии, которая работает в рамках понятной нам траектории на развитие страны.

— А насколько важна явка на выборах? Или сегодня это не имеет значения, так как закрыт вопрос вероятности попадания в Заксобрание и горсовет несистемных оппозиционеров?

— Явка — ключевой показатель легитимности избирательного процесса. Поэтому ее точно никто «душить» не собирается. Но как технолог с двадцатилетним опытом работы на региональных и муниципальных выборах я не верю, что ее можно «раскачать». Я бы прогнозировал около 30 % по Заксобранию и 25 % — по городскому совету. Причем, это ближе к верхней планке. Хотелось бы выше. Если ваш вопрос о том, боится ли явки региональная власть: не боится — чем больше, тем лучше.

— Тем более, если у несистемной оппозиции мало возможностей для реальной борьбы за мандаты.

— В 2020 году в горсовете проигрыши сильных депутатов случились как раз на округах с самой низкой явкой, где несистемщики прорвались через «Умное голосование». Если бы кандидаты не тешили себя мыслью, что у них с рейтингом все в порядке, если бы активнее приглашали избирателей на выборы, провала бы не случилось. Но они заняли странную позицию — что явка сыграет против них. И проиграли.

— На тех выборах потерпел фиаско один из лидеров новосибирской КПРФ, бывший вице-спикер горсовета Ренат Сулейманов — сейчас он депутат Госдумы. Как в преддверии 2025 года у региональной власти выстраивается взаимодействие с местными коммунистами? Недавно прошла встреча с фракцией КПРФ (Заксобрание и горсовет), где присутствовал первый секретарь новосибирского обкома, экс-мэр Новосибирска Анатолий Локоть, что КПРФ публично продемонстрировала на своем сайте. Зачем? Чтобы дать понять, что речь идет о заключении какого-то «пакта» с властью? О предвыборных договоренностях? Гарантиях?

— Как куратор по внутренней политике я встречаюсь со всеми фракциями. И со «Справедливой Россией», и с «Новыми Людьми». С ЛДПР пока такая работа на паузе, ждем, когда они завершат процедуру утверждения нового руководства отделения.

— Если известно, что отделение возглавит Анна Терешкова, можно с ней уже коммуницировать?

— Пока коммуникация скорее политесная, чем углубленная. Отделение ЛДПР только начало перестраиваться, скоро разгонятся и будем работать.

— О чем вы общались с КПРФ?

— Например, о концепции патриотического воспитания «Сибирь — территория мужества». Другой актуальнейший вопрос — гуманитарная помощь новым территориям, солдатам на линии боевого соприкосновения. Нашей области удалось выстроить эту работу эффективно. Собираем груз на нашем региональном складе, обеспечиваем его сохранность и доставку. Все это бесплатно. Около четырех сотен различных волонтерских объединений («Своих не бросаем», «Армия добра» и многие другие) предпочитают отправлять гуманитарку именно через нас. Триста фур в год, по пять-семь машин перед праздниками отвозим. В Сибири мы единственные, у кого получилось наладить это настолько централизовано. Иногда другие регионы к нам обращаются за помощью в доставке гуманитарного груза. Так что, если кто-то хочет помочь, но не знает куда привозить гумпомощь, — можно к нам (сюда). Информация есть на сайте Единого координационного центра при Общественной палате (Горячая линия +7913-488-08-18).

О выборах с КПРФ на той встрече мы тоже говорили. В рабочем режиме обсудили территории, которые им интересны в плане роста рейтинга и так далее.

— Анатолий Локоть был на встрече, потому что собирается в Заксобрание или готовится к Госдуме?

— Я не в курсе планов Анатолия Локтя, он присутствовал в статусе руководителя новосибирского обкома КПРФ. От него не поступало вопросов ни по Госдуме, ни по ЗС.

— Обсуждаете на встречах новую схему избирательных округов в Законодательное собрание?

— Речь не столько об изменении схемы, сколько о приведении ее в соответствие с федеральными законами. Количество избирательных округов останется прежним, как и пропорция одномандатников и списочников — 50 % на 50 %. Границы округов сдвинутся, так как численность населения где-то выросла, а где-то сильно уменьшилась.

— Предстоящая перенарезка вызывает беспокойство депутатов?

— Конечно, в хорошем смысле это их беспокоит. Депутаты собираются чуть ли не по каждому УИКу (Участковая избирательная комиссия — «Континент Сибирь») договариваться. Люди работают много лет на территории, избиратели их знают, и вдруг границы меняются — как же так. Стоит учесть, что Новосибирская область — единственный субъект в стране, где есть закон о наказах, по которому бюджетные средства идут на исполнение чаяний жителей. То есть, в нашем регионе у депутатов есть субъектность и весомый статус. Мы договорились: раз перенарезка неизбежна, то она коснется каждого округа — по справедливости «пострадать» должны все. Другое дело, что где-то добавится целый район (например, к округу № 1 — Северный район области), а где-то передвинутся два-три УИКа.

— Областных депутатов, округа которых находятся в Новосибирске, меньше коснется перенарезка?

— Город существенно разрастается. Так, например, на округе Вениамина Пака уже 78 тысяч избирателей, значит и нагрузка выросла почти в два раза: среднее количество на мандат — 53 тысячи жителей. Конечно, необходимо менять границы, но в основном эти перемены косметические.

— По вашему опыту политехнологическому опыту, как перенарезка может изменить политический расклад?

— Если вы имеете в виду результаты голосования, то вряд ли как-то повлияет. Мы договорились, что не трогаем основу округов: 60-70 % территории, которая дает базовый результат, останется неизменной. Специально мы ущемлять никого не будем.

— Насколько активно участники СВО будут занимать места во власти, в политике, участвовать в праймериз «Единой России» перед выборами? У этой категории кандидатов будут привилегии и льготы? Насколько это может повлиять на результаты выборов?

— Есть ребята, которые сейчас служат по контракту, например, депутат Заксобрания Сергей Конько. Хотели бы, чтобы он переизбирался, но есть нюансы, связанные с военным законодательством. Рассчитываем, что этот вопрос решится. Мы надеемся, что все желающие участники СВО поучаствуют в кампании, планируем их приглашать. При этом не важно, будут они баллотироваться от ЕР или от коммунистов —зависит от их идеологических предпочтений, давить никто не будет.

— У некоторых политических игроков в их команде может оказаться много людей со статусом участника СВО. Это даст им преимущество перед на праймериз ЕР?

— Участников СВО, которые горят желанием пойти на выборы, не так и много: кто-то не отошел от службы, у кого-то другие планы и амбиции. Политика — не сладкая работа. Депутатам и кандидатам никто не говорит, что для участия в избирательной кампании им нужно ехать на фронт, люди уходят на СВО по личной инициативе. Что касается льгот для определенной категории участников предварительного голосования, никаких жестких установок на этот счет нет и неизвестно, будут ли. Но мы сами в таких кандидатах очень заинтересованы.

— Насколько пристального внимания регионального куратора по внутриполитическому блоку требует жесткий конфликт в Новосибирской области застройщиков Ильи Полякова и Игоря Белокобыльского? Вызывает ли он беспокойство в минрегионполитики? Требует ли принятия каких-то мер?

— Конечно, мы следим за конфликтом и считаем его негативным явлением, от которого могут в перспективе пострадать оба участника рынка. Задержание депутата горсовета Игоря Украинцева существенно усложняет политические перспективы «Лиги эффективности», ныне партии «Новых людей». Этот арест вносит турбулентность как в общую политическую логику развития событий, так и на отдельных округах. Партнерам Ильи Полякова будет сложнее. Но, думаю, они справятся. Стоит отдать должное федеральным лидерам «Новых людей», которые не отменили договорённости, несмотря на то, что один из ключевых игроков от местных попал в сложную ситуацию. НЛ в этом плане молодцы.

Что касается существа дела, воздержусь от комментариев. Как говорится, следствие разберётся.

— Как вы оцениваете итоги голосования в Советском районе на довыборах в горсовет Новосибирска по 45 округу и проигрыш Елизаветы Лидер? Почему она была выбрана на роль «согласованного» кандидата?

— Непонятно, почему вы считаете Елизавету Лидер кандидатом от власти. А кто тогда Ерлан Байжанов, который победил на довыборах в ГС? Кандидат от строительного сектора, при выдвижении прикрывавшийся брендом КПРФ? Вообще результат той кампании — политический оксюморон. Академгородок голосует за КПРФ — не странно ли это? Учитывая минимальную явку, имела место борьба личных и денежных ресурсов. Очевидно, что на данном этапе организационные и финансовые возможности выше у Байжанова. Но на носу основные выборы 2025 года —у его политических оппонентов есть все шансы отыграться.

За что «прилетает» главам?

— В Новосибирской области идет реформа муниципальных округов, три района уже получили новый статус — Карасукский, Татарский и Маслянинский. А насколько это «низовая» инициатива? Сами сельские поселения, жители, приветствуют упразднение сельсоветов, местных администраций? Или это все же общероссийский тренд на укрупнение территорий? Федеральный стандарт?

— Больше инициатива среднего, районного, уровня. Федерального закона на этот счет пока нет. Но страна постепенно переходит на окружную историю. В том числе, сибирские регионы — Кузбасс, Красноярский край.

Муниципалитеты никто не загоняет и сверху никто не ставит региону план. Это сложная в согласовательном, юридическом, организационном смысле процедура. Районные команды сами решают, нужна ли им эта централизация и насколько благотворно скажется связанный с изменениями новый подход к перераспределению бюджетов: деньги будут приходить на округ, а не на каждое поселение отдельно.

Карасукский, Маслянинский и Татарский — сильные районы, первыми вошли в этот проект, 13 октября уже сформировали Советы муниципальных округов. Еще шесть районов провели общественные слушания, чтобы переходить на округа в следующем году. Глядя на первопроходцев, изначально десять муниципалитетов хотели повторить этот путь. Но в процессе обсуждения с экспертами несколько районных команд от идеи отказались.

— Почему? Пугает, что потеряют в финансировании? Что станет хуже?

— Некоторые команды уверены, что у них и без того все в порядке. Предпочитают не отвлекаться на сложные процедурные моменты, а сосредоточиться, например, на сопровождении участников СВО и членов их семей. Другие территории рассчитывают, что режим объединения территорий в один муниципальный округ позволит в хорошем смысле решить вопрос взаимодействия с контрольно-надзорными органами. Сейчас прокуратура выносит представление главе поселения, а после реформирования субъектом станет уже округ.

— Это реально проблема на поселенческом уровне?

— Некоторые поселения получают сто и более представлений в год. Нелегко главе работать, когда каждую неделю ему прилетает по два представления. И им трудно понять, в чем они провинились, они же не иноагенты, не враги, стремятся помочь населению, выполнить поставленные задачи в крайне стесненных обстоятельствах — нет лишней копейки, бюджеты дефицитные.

— При ликвидация поселенческого внимание контрольно-надзорных органов будет переключаться наверх, на уровень муниципального округа?

— У района есть хотя бы юридический отдел, юрист в штате, который прочитает требование, оформит ответ. Администрации поселения, которая часто состоит из главы и его секретаря, это делать сложнее.
Печать